Столица "Золотого кольца" . Зарисовка о поездке в Ярославль-Карабиху 18.10.15

«Ярославль, да город да на горе стоит, да горе стоит да во всей красоте,
да при красоте, краше Киева, лучше матушки да каменной Москвы…».

По правде, никакой «официальной столицы» Золотого кольца не существует, да и само понятие
весьма условно. Мы воспринимаем словосочетание «Золотое кольцо» как давно устоявшееся, наряду со Смутным временем и Владимирской Русью. Определение «Золотое кольцо» придумал журналист и литератор Ю.А. Бычков, который в 1967 году, объехав по кругу на своем «Москвиче» несколько старых русских городов, поблизости от Москвы и написал для газеты «Советская культура» серию очерков. Редакционное начальство требовало придумать название цикла. Решение пришло к Бычкову в состоянии утреннего просветления: «Стою на Большом Каменном мосту. Шел мелкий-мелкий дождь, и купола Ивана Великого были будто золотым маслом вымазаны. И тут мне в голову приходит общий заголовок - «Золотое кольцо». Хмель тут уж и выветрился».

Всем Стрелкам Стрелка…

Каждый из нас бывал в Ярославле и не раз. Сегодня, я приглашаю вас совершить осеннее- романтическое путешествие по этому замечательному городу и не только. Ярославова гора – высокий угловой берег Волги, от которого отходит Стрелка. Древний город располагался на этом береге-холме, омываемом с одной стороны Волгой, с другой, впадающей в неё извилистой Которослью, защищённом глубоким Медведицким рвом-оврагом, по дну которого протекал рукав Которосли речка Медведица.




И назывался этот город - Медвежий угол или город Медведь. Само происхождение самого слова «медведь» – «ведающий мёд», теперь он красуется на гербе города.




Итак, мы на Стрелке! Уникальная природная достопримечательность – это плоский и длинный кусочек берега, коса, напоминающая язык. Стрелка – сильное место, и очень похоже, что здесь Ярославль озорно показывает свой длинный язык то ли невидимым варягам, то ли грекам, которые здесь проплывали.



Я спустилась на Стрелку по мокро-синим каменным ступенькам с высоченного и крутого берега-откоса Волги. Он действительно крут – подстрижен под бархат, окаймлён чугуном ажурной ограды и широкой прогулочной набережной, и украшен романтическими беседками.



Ряды фонарей, прогулочные дорожки, шикарные огромные клумбы с цветочной фигурой медведя, а в самом конце – каскад фонтанов. Зелёные берега-лужайки, прибрежные кустарники и заросли осоки – радуют глаз своей нетронутостью и естественностью. Несмотря на моросящий дождь панорама вокруг в полноценных красках слева синяя Волга, справа синяя Которосль, зелёные просторы, яркие цветы, белые чайки, корабли, плюс ещё и прозрачные стеклянные струи фонтанов бьют прямо в небо. Осиливаем подъем в гору.



И вот всем давно известная беседка. Все туда! Для чего? Чтобы постоять на медном пятачке и загадать желание – оно у каждого свое заветное. Выстаиваем очередь – желания есть у всех, а как не сфотографироваться в белых стройных колоннах, на фоне залитых солнцем Волги и Которосли.



Совсем рядом, в устье Медведицкого оврага, мы остановились у переделанной в19 веке до неузнаваемости Арсенальной башни – одной из сохранившихся башен Земляного города. Это все, что осталось от «рубленого города». Это название пошло оттого, что до середины 17 века стены кремля были деревянные, вырубленные из дерева, и лишь после пожара 1658 года, когда в выгорели все здания, были возведены уже каменные укрепления - башни со стороны реки Которосль, до нас не дошедшие. Начиная с 18 века, после принятия плана регулярной застройки Ярославля, древний Кремль постепенно теряет свое значение - центр города переносится на Ильинскую
площадь, каменные башни сносятся за ненадобностью, овраг частично засыпается.

Венец «рубленого города»…

Переходим на другую набережной - улицу Которосльную, черно-зеркальную от дождя, так хорошо оттеняющей желтизну листьев стройных кленов,

к камню-великану – обтесанному рыжевато-коричневому булыжнику с надписью: «На этом месте в 1010 г. Ярослав Мудрый основал Ярославль».



Именно здесь стоит, поразивший нас масштабами и грациозностью, кафедральный Успенский собор,
взорванный в советское время и восстановленный к 1000-летию Ярославля. На мой взгляд, он имеет самую трагичную судьбу среди всех шести храмов Рубленого города. Чудесный собор с многовековой историей, прошедший несколько перерождений, теперь снова высится в своих прекрасных и масштабных формах на ярославской Стрелке. Первый каменный храм был построен в 1215 году по велению ростовского князя Константина Всеволодовича на территории кремля. Храм был торжественным главным храмом города, а назван в честь праздника Успения Богоматери - Успенским собором.




Рака с мощами Константина и Глеба Зодчие изрядно постарались сделать этот храм непохожим на другие соборы Северо-Восточной Руси, украсили фасады причудливо обработанным белым камнем, полы – майоликовыми плитками, а двери покрыли золоченой медью. Но в святыне случился пожар, обрушивший в 1501 году своды храма, расчистка завалов и восстановление стен собора заняла несколько лет, в ходе, которой были обнаружены мощи князей 13 века. В новом красавце-храме во время Смутного времени митрополит Кирилл благословил Дмитрия Пожарского на поход на освобождение Москвы. Тогда же была заложена восьмигранная шатровая колокольня, Успенский собор становится кафедральным и провозглашается центром Епархии. Мирное и благолепное существование храма закончилось во время антибольшивистского восстания в Ярославле в 1918 году, когда он был разрушен артиллерийскими снарядами. После этого много лет советская власть пыталась его использовать для хозяйственных нужд, частично приведя в порядок. Но в 1937 году собор был взорван и на
его месте разбит парк для прогулок горожан.



К счастью, в 2004 году началось строительство нового Успенского Собора. Конечно, он совсем не похож на тот, исторический, говорили, что огромный храм изменит вид города и, что слишком тяжелый для грунта Стрелки, омываемой водой. >Кстати, вы знаете, что «Успенским» на Руси традиционно называли главный храм города – кафедральный? А как городу без главного храма? И вот он стоит несмотря ни на что! Стоит упомянуть тех людей, благодаря которым на стрелке Волги и Которосли вновь поднялся собор. Это Виктор Тырышкин, предприниматель и меценат, и архитектор Вячеслав Ижиков. Пусть же всегда ярким золотом горят купола Успенского собора!

Совсем рядом, на территории кремля располагается самый древний сохранившейся храм «Рубленного города» - церковь Николы Рубленого 1695 года постройки. Сейчас она принадлежит Ярославскому музею и в ней располагаются реставрационные мастерские.

Ярославский ренессанс



За извилистой речкой Которосль, виден силуэт храма - высокий и живописный. Это храм Иоанна Предтечи - волшебная сказка, воплощенная в камне. Слава о ней разнеслась не только по России, но и по всему миру. А дело в том, что жители России, сами того не замечая, видят её каждый день на 1000-рублевой банкноте! Возьмите в руки эту купюру и посчитайте число куполов. Если их пятнадцать, значит, это тот самый храм, потому что нигде в России такое число куполов не повторяется. Секрет пятнадцати куполов я Вам открою чуть позже. Церковь Иоанна Предтечи прославилась и на весь мир, потому что включена в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. И не напрасно: это одна из самых ярких и самобытных церквей не только Ярославля, но и всей нашей необъятной России. Вот кратенько история.



Церковь Иоанна Предтечи расположилась в отдалённой слободе, где жители толкли кору для выделки очень тонкой и ценной ярославской кожи - юфти. В коре есть специальные вещества - танины, с помощью которых кожа становилась очень мягкой и красивой. По роду занятий жителей слобода стала называться Толчковской, а продажа уникальных кож приносила ей немалые богатства. На средства кожевенников в 1671 году и начинается строительство Храма Иоанна Предтечи.



Строили, буквально, «всем миром». Кто не мог помочь деньгами, вкладывал свое умение и труд. Желание горожан превзойти другие храмы города подарило Ярославлю некий «ярославский ренессанс» в виде потрясающей, совершенно необычной церкви Иоанна Предтечи. Строительство было завершено в 1687 году и до сих пор церковь вызывает изумление посетителей.

Архитектура храма завораживает и удивляет. Ни у одного ярославского памятника я не слышала столько слов восхищения, восторга, радости. Замысловатая кирпичная кладка храма с обилием встроенных изразцов выглядит настолько изысканно, что говорят, в строительстве принимали участие бухарские или даже голландские строители.




На деле же при строительстве церкви использовались традиционные приемы, свойственные мастерам Ярославской архитектурной школы. Единственным новшеством в создании храма стало необычное расположение пятнадцати глав, никогда ни до, ни после этого не применявшееся. Пять крупных глав расположили в центре крыши и еще по пять небольших в двух симметричных приделах.



Они расцветают, словно прекрасные букеты: в центре большой, а по бокам маленькие. Число куполов действительно необычно. По православному канону, который соблюдали, зодчие в древние времена строили так - один купол во имя Бога Единого, три - в честь Святой Троицы, пять - во имя Христа и четырех евангелистов, семь - семь дней создания мира, тринадцать символизируют Христа и двенадцать апостолов и тридцать три - годы жизни Сына Божьего на земле. Однако никакое правило здесь не нарушено, ведь в одном сооружении слились три церкви: центральная и два боковых предела. Все они равны по высоте, и у каждой - по пять куполов. Такими умными и смекалистыми были наши предки!



На прекрасных краснокирпичных стенах сияют разноцветные изразцы. Они выстраиваются лентами между окон, украшают барабаны глав и даже прячутся среди кокошников! Это настоящая ярославская сказка! Кстати, здесь кокошники по форме напоминают сияющую корону сказочной царицы.




С трех сторон храм украшен чудесными крылечками-теремками: с изящными арками, с расписными вратами, с золотой каймой. Созерцая их, невольно вспоминаешь русские народные сказания, стихи-сказки Александра Сергеевича Пушкина.



Очень необычны узоры на дверях: золотые листья и травы, золотые и алые плоды и цветы, каких, кажется, не бывает на свете, какие художник мечтал встретить в раю. Или это спелая малина из июльского леса и душистые веточки хмеля, гроздья винограда? Или рисунок из старинной летописи,
а, может быть, древний символ славян? В любом случае, есть в этих орнаментах что-то манящее и загадочное и что-то очень милое сердцу. С этой церкви хочется писать картины, о ее красе - слагать стихи!

Резиденция и не только…

И вот мы в резиденции ярославских губернаторов - Губернаторском доме на Волжской набережной. В 1821 году император Александр I принял решение о строительстве резиденции для губернатора города. С момента завершения строительства в 1823 году он стал официальной резиденцией всех губернаторов Ярославля, а также путевым дворцом, где останавливались русские императоры и другие высшие государственные чиновники. Здесь бывали практически все русские цари от Александра I до Николая II. Первым губернатором, поселившимся в Губернаторском доме, стал Александр Михайлович Безобразов, который до этого был губернатором в Тамбове. После него в этом доме до 1918 года жили 14 ярославских губернаторов.



С 1970 года в Губернаторском доме располагается Ярославский художественный музей,



своей красотой поражает парадная зала, с легкостью представилось великолепие балов, когда все кружилось в вальсе.










Сейчас здесь довольно интересная и любопытная художественная экспозиция, представлены картины таких именитых художников как Репин, Перов, Айвазовский, Шишкин, Куинджи, Поленов, также в стенах данного музея проходят различного рода временные выставки.

Для французского писателя и путешественника маркиза де Кюстина посещение Губернаторского дома оказалось одним из самых ярких его впечатлений в России. В книге он две главы посвятил пребыванию в этом доме. Де Кюстин писал, что нашел здесь «отзвуки французского духа 18 века, того духа, который давно исчез на родине». Наряду с роскошным внутренним убранством дома его поразил прием, устроенный ярославским губернатором К.Полторацким, «отличный, но без ненужной изысканности» обед, розыгрыш лотереи и вечерний домашний концерт: «Один из братьев губернаторши играл очень недурно на виолончели. Аккомпанировала ему его жена, особа чрезвычайно приятная. Благодаря этому дуэту, а также национальным песням, исполненным с большим вкусом, вечер пролетел очень быстро».



Во время пребывания в Ярославле императора Николая I в 1841 году Полторацкий впервые прошла презентация картины молодого художника из села Большие Соли, Евграфа Сорокина под названием «Петр Великий за обедней в соборе замечает рисующего с него портрет Андрея Матвеева и предугадывает в нем талантливого живописца». Поняв намек, заключенный в картине, и разглядев «живую, вольную руку» живописца, государь «тут же благоволил дать повеление принять его в Академию художеств» на свой счет. Прошло почти полтора века, произведения Евграфа Сорокина хранятся в собрании Ярославского Художественного музея, а традиция презентаций продолжена музеем, разместившимся в этом доме.

В комплекс построек резиденции, кроме главного дома, входили три флигеля и сад, протянувшийся от дворца до Ильинской – главной площади Ярославля. В домовой церкви Губернаторского дома провел службу святой праведный Иоанн Кронштадский.



Чтобы почувствовать удивительную атмосферу, которую вдыхали русские императоры Александр I, Александр II Освободитель, мы отправились прогуляться весьма живописный Губернаторский парк. Первоначальная планировка сада, сочетающая в себе элементы регулярного и пейзажного паркостроения, сохранилась до наших дней. В 1950-1980 годы прошлого века здесь располагался детский городской парк.





Вдоль прогулочных дорожек установлены различные скульптуры - сезонная экспозиция «Скульптура в пленэре» представлена художником Н.А. Силисом.

Даже «Бронзовая Африка» вездесущего Церетели в Губернаторском саду выглядит вполне уместно.

Поражает своей необычностью инсталляция И.Ю. Дашевского «Река времени». Очень удачно подобраны декоративные растения, а теневыносливые папоротники делают этот зеленый уголок таинственным и загадочным. Среди них вдруг видишь то сказочных львов с детенышами, то мать и дитя тоже в фантастическом стиле.



Оказывается, это работы вьетнамских скульпторов. Как они попали сюда? Возможно, этому поспособствовали какие-то старые побратимские связи. В теплое время года, в саду проводятся различные представления, концерты, молодежные фестивали, презентации. Мы остались довольны этим живописным зрелищем, и даже фонтан, как будто нас ждали, еще работал!

Карабиха – сказка!

Наверное, у каждого должны быть такие места, куда можно сбежать от всех напастей, где обретаешь душевный покой. Таким местом может стать для вас Карабиха! Осенью 2007 года я впервые побывала в имении Николая Алексеевича Некрасова и навсегда попала в плен, его очарования, часто вспоминая. И, вот, пришло время, едем той же, осенней порой.



Нас встречает старинная усадьба, милые парки, замечательный музей. Несмотря на воскресение, у ворот имения не толкутся экскурсионные группы, нет на стоянке автобусов. Почему? Карабиху не включают в сборные туры, не возят в нее желающих ярославские турфирмы. Даже иностранцам, так любящим все русское, не рассказывают о Некрасове. Мне вот, например, очень обидно. Конечно, можно подумать, что все, кому надо, о Карабихе прекрасно знают. Действительно, знаменитые Некрасовские чтения собирают толпы любителей поэзии. Мне так хочется привлечь к Карабихе внимание всех тех, неравнодушных, интеллигентных, интересующихся, считающих себя русскими…



С почтением подходим к памятнику поэта. Вдруг всплывают из памяти стихи, знакомые со школьной скамьи: «Листья поблекнуть еще не успели, желты и свежи, лежат, как ковер. Славная осень! Морозные ночи, Ясные, тихие дни...» А, учат ли сейчас наизусть стихи Некрасова в школе?




До чего элегантно и органично смотрится центральный комплекс усадьбы! Утонченный Главный дом со шпилем и боковые флигели создают ощущение ледяного дворца. Белые силуэты на сиреневом фоне неба. Спокойствие и умиротворенность. Имение в прекрасном состоянии. Только в запустении винный завод - тот самый, который позволял брату поэта не только поддерживать имение в должном порядке, но и воспитывать десятерых детей и давать возможность брату с целым сонмом гостей каждое лето прекрасно проводить здесь время на природе.



Сам Некрасов жил в Восточном флигеле, где сохранена обстановка той поры. В главном доме разместилось несколько интересных выставок, посвященных литературной жизни того времени. В Восточном флигеле - экспозиция, посвященная школьному делу, земской школе. Сам Некрасов содержал на свои средства церковно-приходскую школу, а его брат - земскую, попечительницей была его жена. Брат поэта, Федор Алексеевич, похоронен рядом с усадьбой.



Мы гуляем по дорожкам. Непременно фотографируемся на крылечке деревянного «Рубленного» домика. Хозяйственные постройки кажутся пустыми. И вряд ли сейчас по въездной аллее промчится разгоряченная тройка, возвращая хозяев с охоты. Перезвон бубенцов могли бы помнить краснокирпичные сараи, но их грустные руины, стыдливо прикрытые шапками опавших листьев, спят глубоким сном…

Натягиваем смешные войлочные тапочки, как в столичных музеях. В залах тихо, лишь поскрипывает паркет. Очень душевно, тепло, по-домашнему, анфилада комнат погружает нас в дворянский быт, и у меня снова возникает ощущение, что вот-вот должны вернуться к обеду хозяева.



Как знакомым, улыбаюсь интерьерам. «Парусовцы» в восторге от помутневших зеркал, добротных трюмо, письменных столов, массивных шкафов с темными переплетами книг, тяжелых кресел, элегантной мебели в гостиной.



Фотографирую их на фоне часов с боем и картины с лошадью. Любуемся громоздким трельяжем. Нам советуют: «А вы фотографируйтесь так, чтобы в зеркале отражаться». И с трогательной гордостью сообщает: «А вы знаете, к нам иногда «новые русские» приезжают, так они все мельчайшие детальки у нашей мебели фотографируют, чтобы потом себе подобные интерьеры заказать! Это же классика!».



В последнем зале я почему-то уже у самой двери спрашиваю: «Скажите, а какова все-таки дальнейшая судьба последней жены Некрасова, Зиночки?». Признаться, еще в прошлый раз меня впечатлила трогательная история «неравного брака. Уж действительно, порой обычные смотрительницы, знающие все, как пять пальцев, могут рассказать намного больше и правдивей, чем вы прочтете на официальных сайтах в Интернете. Меня еще тогда удивило негативное отношение родни Некрасова к девушке. Ну, да, простолюдинка, да, большая разница в возрасте. Эти проблемы существовали и тогда, и сейчас. Но и тогда, и сейчас люди интеллигентные, образованные, творческие могли бы оправдать это любовью. Оказывается, все дело в том, что свою будущую жену поэт привел из… публичного дома. Нет, конечно, богачи частенько развлекались в злачных местах, заводили интрижки, но вот так, запросто приводить в приличную семью девушку легкого поведения?!

Как-то не вязался образ Некрасова, воспевающего русских женщин, читающего детишкам стихи на круглой поляне нижнего парка, с похотливым старикашкой. Долго думая над этой историей, я переосмыслила свое отношение, и эта трогательная любовь стала вызывать еще большее уважение…

«Каждый стих, записанный тобой…»

Помните, главное – это дела. И, возвращаясь к Зиночке, можно с уверенностью сказать, что эта несчастная девушка выполнила свое предназначение, совершила главное дело своей жизни – дала счастье уходящему поэту. А делать людей счастливыми – не высшее ли умение?
При рождении ей было дано имя Фекла Анисимовна Викторова, дочь умершего рядового солдата. Не удивительно, что жизнь привела ее в стены борделя, ну вспомните хотя бы Сонечку Мармеладову. Судя по единственной фотографии, девушка была очень хорошенькой, такой голубоглазый белокурый ангелок. Прибавьте к этому открытый и добрый характер, кроткий нрав, детскую непосредственность, общительность, веселость. И бедность. Вот такой-то ее и вытащил из лап богача-проходимца Николай Алексеевич. Ему тогда шло к 50-ти, ей было лишь 19. В ее судьбе он практически сыграл роль Нового Пигмалиона, дав ей новое имя и отчество. Фекла навеки осталась в борделе, в Карабиху Некрасов привез свою любимую, Зиночку. Он обучал ее всему, начиная с грамотности, она оказалась способной ученицей. Пела, музицировала, учила наизусть его стихи, сопровождала на охоту и в заграничные поездки. Он ее баловал и даже посвящал стихи. Она дарила ему свою любовь, тепло и заботу.




Вот только родные Некрасова никак не воспринимали Зину. Даже после странного венчания, совершенного в полевой палатке, священник впоследствии даже был лишен за это сана. Несмотря на то, что она два года подряд неотступно находилась у постели умирающего поэта, заменяя ему медсестру, сиделку, утешительницу, не смыкая ночами глаз. Когда охоты, театры и курорты были забыты, когда каждый день нес новые страдания. Ведь нет ничего больнее, чем видеть, как угасает твой любимый человек.



Поэт ушел. Казалось бы, отдавшая лучшие годы своей жизни, облегчившая страдания Николая Алексеевича Зина реабилитировалась в глазах родни. Нет. Она раздарила доставшееся ей по завещанию имущество родственникам поэта, а его брат в Карабихе ее даже на порог не пустил. В имении Зину любили лишь простые люди: прислуга, конюхи. От Зины отвернулись даже те друзья Некрасова, которые положительно отзывались о ней.



Зина никогда не снимала траур. Еще очень молодая женщина больше не вышла замуж, у нее не было детей. Можно подумать, что она так никогда и не узнала настоящего женского счастья, которое якобы дают только замужество и материнство. Но нет. Она была счастлива, пусть и очень недолго. Ведь счастье – это, прежде всего, любовь.

Вскоре она едет в Петербург, потом в Одессу, в Киев, вернулась в свой родной Саратов. Где и провела оставшиеся годы в нищете. Лишь к концу жизни ей стали платить маленькую пенсию от Литфонда (от большей ее части отказалась). Настольными книгами Зиночки были Библия и томик сочинений Некрасова с дарственной надписью «Милому и единственному моему другу Зине»…




"Да не плачь украдкой!-
Верь надежде,
Смейся, пой, как пела ты весной,
Повторяй друзьям моим, как прежде
Каждый стих, записанный тобой"...



Иду по Верхнему живописному парку к прудам. Высятся свечки-липы, посаженные в 1810 году, припорошены красочным разнолистьем дорожки, изредка попадаются люди. Кажется и сад, и парк зачарованы каким-то задумчивым осенним сказочным сном.











Ах, вот почему я так часто вспоминала эту усадьбу: «Карабиха - сказка»! Да, именно так мне хотелось назвать некрасовское имение. Встречаемся на площадке-пяточке, смеемся, обмениваемся впечатлениями. И я вдруг осознаю, что мне хорошо и спокойно. Нет тоски, хочется радоваться. Чему? Небу, снегу, деревьям, домам, близким людям. «Карабиха-сказка». И, правда, волшебное, душелечебное, целительное место. Иду и оглядываюсь на поднимающееся холодное осеннее солнце над Главным домом. А ведь еще два часа назад его не было! А осень – может, и не такая мертвая, если может дарить душевное тепло?..



«Ты ещё на жизнь имеешь право,
Быстро я иду к закату дней.
Я умру - моя померкнет слава,
Не дивись и не тужи, о ней!

Знай, дитя; ей долгим, ярким светом,
Не гореть на имени моём:
Мне борьба мешала быть поэтом,
Песня мне мешала быть бойцом.

Кто, служа великим целям века,
Жизнь свою всецело отдаёт.
На борьбу за брата человека,
Только тот себя переживёт...»


Клуб «Алые Паруса»
Надежда Шарова