«Я, люблю эту бедную землю…»
«Мне вешний ветер - поводырь, Попутчиками тучи,
И я, крещусь, как богатырь,
Среди полей могуче..." (С.А. Клычков)
Талдом - самая крайняя точка на севере Подмосковья, которую Михаил Пришвин не зря окрестил «журавлиной родиной» - здесь на озерах и болотах можно увидеть журавлей,лебедей и даже аистов, которые останавливаются на отдых по пути в теплые края. Талдомский край славится не только красивыми птицами - до революции главным занятиемместных жителей было изготовление обуви. Поэтому на гербе Талдомского района изображен журавль, который стоит на одной ногой в большом красивом сапожке.
Здешняя северная сторона Подмосковья лежит в низине, изобилующей лесами и болотами. Живописная река Дубна делит ее окрестности на две части.
Местность эта, как писал М. Е. Салтыков-Щедрин в «Пошехонской старине»,«как будто... самой природой предназначена была для мистерий крепостного права...
Мужицкая спина с избытком вознаграждала за отсутствие ценных угодий».Малоземельные крестьяне занимались скорняжным и кожевенным промыслами. Отяжелом труде кустарей в дореволюционные годы и талдомской природе яркорассказывал в очерках «Башмаки» М. М. Пришвин.
Талдом называют «столицей башмачной страны», а расцвету, ремесла способствовала Савеловская железная дорога, которая была проведена через город в 1901 году.
Перед Первой мировой войной кустари изготавливали десять миллионов пар обуви в год. Сегодня артель преобразована в Талдомскую обувную фабрику Московского ПО «Восток».
Край талантов людских…
Городок Талдом невелик, да имеет интересное прошлое. Мы заглянули в местный краеведческий музей, расположенный в бывшем купеческом особняке. Богатую коллекцию старинной обуви всевозможных фасонов нас порадовала: здесь представлена и грубая мужская обувь, и модельная женская, и миниатюрные пары для детей.
Талдомская земля оказалась удивительно щедрой на таланты, дав миру не только сатирика Михаила Салтыкова Щедрина и нежного лирика Сергея Клычкова, но и писателей Василия Ажаева, Веру Щербакову. Край оказался тесно связан с именами поэтов Якова Полонского, Сергея Есенина, Василия Казина, баснописца Ивана Крылова, писателей Михаила Пришвина, Константина Паустовского, Петра Слётова…
В Талдомском районе расположился один из крупнейших в нашей стране центров производства высокохудожественного фарфора. Гарднеровский фарфор – целая эпоха в прикладном
искусстве. Поэтому коллекция «Мануфактуры Гарднер» в музее занимает особое место.«Обувную» историю города прославили в своих произведениях Михаил Пришвин и поэт Сергей
Клычков, жившие в этих краях. Тогда в Талдоме два раза в год проводились грандиозные обувные ярмарки.
Так, в своей «Истории цивилизации села Талдом» Пришвин рассказывает, что талдомцы по железной дороге ездили в Саратов учиться кожевенному делу и начали свое производство обуви. «На первых порах это были «кирпичи», так назывались мужские башмаки, потому что в них между стелькой и подошвой прокладывался слой глины… С половины 19 века начинается плисовая и бархатная обувь на меху, ныне совершенно исчезнувшая», - пишет писатель.
Одна из литературных комнат посвящена жизни и творчеству творцов пера: С. Клычкову – крестьянскому поэту, прозаику и библиофилу, другу С.Есенина, и писателю-сатирикуМ. Салтыкову-Щедрину. Демонстрируется много подлинных вещей, принадлежавших их семьям, - возок и дорожный погребок, мебель, книги из библиотеки, всевозможные документы и произведения, в шкафу-горке - посуда из усадьбы Ермолино. Тут же - панорама этого села, сделанная из пробкового дерева руками крепостного художника XIX века. У входа - имущество,
найденное в подвале Спас-Угловской церкви учениками школ.
Городу Талдому – 334 года. Он зачаровывает архитектурой старинных зданий,сохранившимися фрагментами булыжных мостовых, но молод душой и не верит словамархитектора «Города Глупова» Салтыкова-Щедрина, заявившего в пессимистическом порыве, что «история прекратила течение своё». Есть в жизни маленького
провинциального города и свои радости, и свои печали, но история его продолжается.
Возвращение в Пешехонье…
Прошло уже немало времени, после нашего первого посещения этого затерянного где-то вдальнем северном углу карты селения – Спас-Угол. Село расположено на старой Калязинской дороге. Здесь сходятся четыре губернии - Московская, Тверская, Владимирская и Ярославская - отсюда и название села.
Сегодня мы едем сюда в кромешной ноябрьской темноте: ни фонарей, ни тебе, звездного неба, лишь иногда мелькают в свете фар названия деревень. И вот, наконец, в темноте верстовой столб «135 км». Наконец, приехали.
Село Спас-Угол… 135 километр от Москвы. Здесь Михаил Евграфович прожил первые 10 лет, затем часто приезжал в имение, чтобы навестить родных. В своих книгах, «Господа Головлевы» и «Пошехонская старина», писатель ярко описал местный быт помещиков и крепостных крестьян. По старинному преданию, на месте села было видение, после которого был обнаружен источник со святой водой Иорданка, вокруг которого были построены часовни и церкви, а затем и село Спасское, ставшее одним из самых древних поселений Тверской губернии.
В темноте с трудом угадывается силуэт усадебного Спасо-Преображенского храма, в одном из пределов расположился мемориальный музей М. Е. Салтыкова-Щедрина.Здесь в 1826 году крестили будущего классика русской литературы.
Храм Преображения Господня с трехъярусной колокольней с высоким шпилем был возведен в ХVIII веке на средства бабушки Михаила Евграфовича, Надежды Ивановны Нечаевой. Церковь и дала название селу Спас.
Интересно, что на колокольне, вместо колоколов висят газовые баллоны. После революции колокола были сброшены, на их место в 2000-х годах были временно установлены баллоны, так как денег на новые колокола не было. Так и висят, по сей день… Напротив церкви недавно установили памятник знаменитому уроженцу села Спас-Угол.
1986 год был объявлен ЮНЕСКО «Годом Салтыкова-Щедрина», в 160-летие русского писателя-сатирика открыли музей и провели Всесоюзный литературный Щедринский праздник.
После прошлого посещения экспозиция музея претерпела изменения, коллекция пополнилась, что-то подарили потомки писателя, что-то достали из запасников. Здесь собраны подлинные, уникальные находятся предметы барского и крепостного быта, как будто сошедшие со страниц «Пешехонской старины», воссозданы картины жизни Салтыковской вотчины…
Когда-то на пригорке стоял барский дом, из окон которого были видны крытые соломой крестьянские избы. А вокруг до самого горизонта темнели леса. Здешние оранжереи своими размерами и качеством плодов славились на всю округу. Село Спасское мать писателя приобрела в 1836 году, она же строила церковь, у стен которой и захоронена.
Образ крепостницы О. М. Салтыковой запечатлен во многих произведениях Салтыкова-Щедрина, главные из них – «Господа Головлевы» (Арина Петровна) и «Пошехонская старина» (А. П. Затрапезная).
Спас-Угол - красиво красивое и живописное место, привлекающее как красотой природы, так и
историческими достопримечательностями. Увы, но в XX веке усадьба пришла в упадок почти заросли пруды, погибли хвойные и липовые аллеи…
При свете фонаря мы отправились на кладбище к родовому некрополю Салтыковых. Немного жутковато, «но на миру…» Пучок света падает на старинные прописи на надгробиях…
Раздается крик птицы… А может, витает главный «экспонат» музея, дух-энергия великого русского писателя? Кто знает?
Кстати, несколько лет назад здесь, в Спас-Угле, встречали целую делегацию японцев, приехавших побольше узнать о жизни творчестве Салтыкова-Щедрина перед тем, как поставить его произведения на сцене. По их словам, только побывав здесь, они смогли понять силу слова великого русского писателя.
«Местность, в которой я родился, даже в захолустной пошехонской стороне считалась захолустьем», - говорил Салтыков-Щедрин, но неизменно добавлял: «Я люблю эту бедную землю…»
«Птица певчая, Сергей Клычков» (С. Городецкий)
Салтыков-Щедрин не одинок в любви к родине. Близ города в деревне Дубровки родился и жил поэт и прозаик Сергей Александрович Клычков.
Его родной дом в Дубровках, посреди заросшего парка, сохранился и сейчас здесь действует музей. Рядом с городской библиотекой в 2001 году С. Клычкову был установлен памятник - автор Денис Стретович.
Мы уже бывали здесь, тогда, я здесь приобрела великолепно изданный двухтомник Сергея Клычкова. «Но, во все мне хочется дойти до самой сути…»
Понять и полюбить Поэта нам помог Александр Егорович – наш гид, научный сотрудник музея, который встретил нас у ворот и проводил в красивый трехэтажный «крестьянский усадебный дом конца 19 века». Возводился он руками всей семьи Клычковых, из изготовленного и обожженного кирпича из местных глин. В доме до конца 20-х годов - жила семья поэта, в нем же находилась мастерская по пошиву обуви: отец поэта, как и многие в Талдоме, выбрал для себя ремесло сапожника - талдомская обувь, в том числе модельная, славилась по России...
Дом этот совершеннейшим чудом пережил годы советской власти, сохранившись в первоначальном виде, внутри дома сохранились подлинные предметы обстановки, а вокруг него сад где «сейчас расцветает смородина», сохранился и пруд, где «в осоке русалки живут».
В музее стараниями энтузиастов успели собрать замечательную экспозицию - и о самом Клычкове как литераторе, и о его друзьях, неоднократно гостивших и подолгу живших в доме в Дубровках - Сергее Есенине, Сергее Коненкове, Михаиле Пришвине...
Сергей Клычков, невиданный досель по силе языка и яркости духа – Поэт. Не похожий ни на
кого. С мучительной судьбой, полной совпадений и мистических намеков. Родниковой чистоты и силы талант! Так еще никто не появлялся на свет: «я родился в малиннике, около густой елки в Чертухинском лесу… матушка моя…принесла меня в кузову с малиной…» Она принесла его домой тайно, опасаясь, как бы бес не позарился на красивого младенца.…
В начале творческого пути в Москве, в фойе Художественного театра к Клычкову подошел Модест Ильич Чайковский. Подошел, пораженный ликом юноши и выражением его глаз. Сергей ему открылся во всем. Хотел он в это время уйти из жизни из-за несчастной любви. Чайковский помог ему с первыми публикациями и с выходом первой книги поэта «Песни».
Клычков и Есенин «два Сергея, два друга – метель да вьюга». Услышав, однажды, как Есенин читал «Не жалею, ни зову, ни плачу…», Клычков сначала замер, потом бросился на колени и поцеловал ему руку. После известия о гибели Есенина, он упал в снег и рыдал в голос…
Сергей Клычков был участником Первой мировой войны, провел на войне почти три года, был ранен, контужен, попадал в газовую атаку... «Прощай, родимое крылечко, и ты, колечко на двери» - это из пронзительного стихотворения «Прощай, родимая сторонка» 1914-го, когда поэт сто лет назад уходил на войну - и все это сохранилось, можно подняться по ступенькам и потрогать! Среди всех поэтов тех лет только Николай Гумилев и Сергей Клычков участвовали в военных действиях - и война оказала очень большое, переломное влияние на творчество, на само мироощущение Клычкова. Его стихотворные сборники: «Дубравна», «Потаенный сад», «Кольцо Лады», - необыкновенны, потрясающая проза: «Чертухинский балакирь», «Князь мира», «Сахарный немец». Таких романов еще свет не видывал!
Но, увы, трагична судьба Поэтов, на них была устроена кровавая охота, чтобы уничтожить всех, до единого! Чтоб потомки не знали, не слыхали… Сергей Есенин был убит тайно, остальных в упор расстреляли: Николая Клюева, Сергея Приблудного, Сергея Клычкова в 1937, Петра Орешина в 1938. Круг вокруг Поэта сужался, это видно по стихам: «На всех, на всем я чую кровь…» В 1919 году Сергей Антонович чудом избежал расстрела сначала у махновцев, затем у белых. И вот, в 30-х - лютые гонения на Поэта: «кулацкий поэт развил мистическую средневековщину». Почти понимающий голоса птиц, Клычков слышит: «В небесах журавлиный оклик: «Берегись!»О книге Клычкова «В гостях у журавлей» в печати было заявлено «Кулацкие журавли!» В ночь на 1августа 1937 года Сергей Клычков был арестован. Приговорен к расстрелу. Место захоронения неизвестно. В 1938 году на Лубянке были уничтожены его стихи последних лет «Нищий стол».
Его последняя фотография в конце июля 1937… Навечно останется пред глазами: его белоснежная рубашка, и как он, раскрыв руки белым крестом падает-летит… И сыплется красная малина… И стон Богородицы во все небо… От рукотворных дел человеческих образ Троеручницы в родной избе содрогнулся…
...И легли в незабвенную землю,
Без крестов, без могил и примет,
Те, кто громко сказал: «Не приемлю!»
Или выдохнул, падая: «Нет...»
Его расстреляли в 1937-м, в октябре. Поэтому в талдомском музее, именно в октябре отмечается день памяти Сергея Антоновича Клычкова. Сталинские палачи просчитались: можно убить человека, но невозможно казнить песню. Певец земли русской, воспевший Русь в чудесных стихах и романах, пережил годы забвения и вновь вернулся к читателю.
И этой песне недопетой,
Еще дано судьбой звучать.
Палач, замучивший поэта,
Не в силах песню расстрелять!
Когда-то Сергей Клычков оставил своему другу литературоведу Петру Журову дарственную надпись, ставшую по сути пророческой по отношению к своему творчеству: «Сокровенное может не открыться, но, открывшись, сгинуть и исчезнуть не может». Звезда Сергея Клычкова светила слишком ярко, так ярко, что забыть о нем просто невозможно.
Клуб ЛП «Алые Парусапу» Надежда Шарова